Жизнь моя - черновик...

Жизнь моя - черновик

Памяти Ники Турбиной

На смерть Ники Турбиной.

…Но строки, что жгут ладонь
Не станут пропуском в рай!

Какое – тебе до них
Дело? Лишь пара строф!
Молчи! Ощути стих,
Который на вкус - кровь.

И рифмы, что в сердце берёг,
Тебя же прогонят сквозь строй.
Поэт – лишь себе пророк,
Для нас, для простых – изгой.

Для жизни – всего одна,
Для смерти - сто тысяч – причин!
Как нагло взрыхляют ночь
Глаза дорогих машин!

И вот - на изломе – крыло,
И душит запекшийся крик.
Ночь, дождь, облетает стекло.
Дописан твой черновик.

Наталья Уварова.

ИЩИТЕ ПРАВДУ В САМИХ СЕБЕ…
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.

С Турбиной у меня вообще связана почти мистическая история. Я бы никогда не узнала о ее смерти, может бы, и не заинтересовалась бы ее личностью, всей ее жизнью по-настоящему (так бы и осталась она для меня этаким вундеркиндом-выскочкой, странной девчушкой, о которой так много говорили и писали в середине 80-х. А я, о Боже, ей завидовала!). Вот и осталась бы – как строчка, как название фильма «Ника которая…». Но если бы не случай… В середине мая прошлого года, числа наверное 15, что-то заставило меня набрать в поле ввода Яндекса это имя - НИКА ТУРБИНА. И как знамение – погибла, покончила с собой, обстоятельства смерти невыяснены, трагическая смерть, загадочное самоубийство русского поэта... - детектив какой-то. Погибла. Буквально вчера, всего три дня назад – по спине пробежал холодок. А как же всемирно известная поэтесса? А как же многотысячные тиражи и полные залы? В коротких, зачастую противоречивых статьях – полная путаница дат и фактов. Эпитеты, которыми «награждали» Нику авторы статей колеблются от гениального русского Поэта (с большой буквы) до «алкоголички-дегенератки», которым не место на земле. Что-то, Ника, тут не так. Скажи мне, как тут разобраться? Месяца три чуть ли ежедневно просматривала десятки ссылок на Нику Турбину, собирала информацию по крупицам. Зачем? О, Господи, неужели сейчас, чтобы о тебе вспомнили и заговорили, надо умереть. Или достаточно умереть?
А тут еще на работе клич бросили – к 8 марта напишите каждый по статье о судьбе какой-нибудь яркой неординарной женщины – нашей современницы. Я решила писать о Турбиной. «Зачем тебе эта сумасшедшая самоубийца, кто ее помнит?» - вопрошали коллеги - журналисты и шли писать о первых учительницах, ударницах труда эпохи Страны Советов, бизнесвуменшах и топ-модельках областного пошиба. Знаете ли, как сложно было собрать и переработать килобайты разрозненной и противоречивой информации и сложить ее в единую картину:
Я утром их стараюсь разобрать
В отдельные красивые клубочки,
Но к вечеру - какая ерунда! (Н.Т.)

Картина так и осталась неполной. Кто-то найдет в моем эссе массу неточностей и искажений реальности, кто-то просто пожмет плечами – чего, мол, разоряться. Насчет первого – буду рада поправкам и замечаниям, но только – настоящим, от того, кто действительно знает. Насчет второго – и Бог с вами, просто вам в другую сторону. Кстати, сегодня (6 марта) маленькая дата – 20 лет со дня появления первой публикации стихов Ники Турбиной, но об этом ниже.
Я представляла ее себе. Худая рыжеволосая женщина, почти моя ровесница (тремя годами старше), ростом чуть меня пониже, с глазами грустными-грустными, и цвет – как вода в холодном осеннем пруду, в котором отражается пронзительно-голубое небо. Небо - облака – луч солнца – опять набежала туча – лоб ее хмурится, морщится недовольно, только не надо с балкона, милая, пожалуйста. Давай, лучше коньяку выпьем, покурим на балконе, ты мне стихи почитаешь. Голос у тебя теплый, шелестящий, с хрипотцой. Только не надо с балкона… Только не надо…
«Только не надо завидовать Нике Турбиной, - помню, как убеждал меня, тогда еще совсем малышку, делающую первые поэтические шаги, местный то ли поэт, то ли просто радетель за юные таланты. – Ради Бога, не завидуй ее судьбе. Пройдет 10-15 лет, и ты сама поймешь, почему». Помню также испуганные глаза моей мамы, которая ни с того, ни с сего вдруг стала прятать от меня тетрадки и альбомы с моими поэтическими опусами. Шутка ли, дочурка, вместо стишков о белочках и ежиках, вдруг стала писать о конце света и последствиях чернобыльской катастрофы. Недавно мама призналась: «Как в середине 80-х стали говорить об этой Нике, так я сразу для себя решила: никаких стихов, никаких вундеркиндов мне не надо!»
15 лет прошло, и я поняла, о чем тревожился мой собеседник: Ники Турбиной больше нет с нами. 11 мая прошлого года знаменитая поэтесса покончила с собой. Ей было всего 27 лет.
Я - то по-прежнему здесь, жизнь худо-бедно, но удается, это, несмотря на многочисленные покушения на собственное существование, (а у кого их не было в 15-17 лет, когда «не позвонил – не поставили - не прошла – не получилось - бросил и – тому подобное» воспринимается как катаклизм мирового масштаба, и все - «головой в петлю – пистолет к виску – камень на шею - ножом по венам в самую глубокую реку с высокой крыши, предварительно проглотив пачки две снотворного…»). Но ведь жива, блин! Несмотря на творческие кризисы и любовные переживания.
- Ради бога, не завидуй ее судьбе, - наставлял местный поэт. Но я его, дура, не слушала, - куда там! Чего ведь в 12 лет надо – славы, чтоб все газеты и журналы о тебе и твоих стихах взахлеб да наперебой твердили, чтоб передачи по телевидению, да полные залы восторженных слушателей.
Слава Богу, почти ничего этого не было. Были скромные публикации в местной прессе, пару раз промелькнула в общих стихотворных подборках всесоюзных журналов, вот сейчас полегоньку –потихоньку осваиваю бескрайние просторы интернета. Да и не обо мне речь. Но ведь недаром же пеплом Клааса бьются в груди Никины строки: «Ищите правду в самих себе».

ГЛАЗАМИ ЧЬИМИ Я СМОТРЮ НА МИР?

В середине восьмидесятых Ника Турбина, хрупкая девочка из Ялты, писавшая необыкновенно серьезные и не по-детски мудрые стихи, была, без преувеличения, национальным достоянием.
Ника Турбина, а для родных и близких – Никуша, появилась на свет 17 декабря 1974 года в Ялте. Она росла странной необщительной девочкой, не по-детски серьезными вопросами любила вводить в заблуждение взрослых. Например, в два года неожиданно спросила бабушку: «А есть ли душа?» Ее любимым развлечением было подолгу стоять у окна или, глядя в зеркальное трюмо, разговаривать с каждым из отражений. А еще к маленькой Нике приходил Звук. Именно так она называла неведомо откуда звучавший голос, диктовавший строки, которые, некоторое время спустя, сделают Нику знаменитой на весь мир.
Соседи по дому всегда считали, что все Турбины немного не в себе, и советовали детям не водиться с Никой. Впрочем, Ника особо никогда не тяготилась одиночеством.
Она с детства страдала бронхиальной астмой тяжелой формы. Не многие знают, что приступы удушья способны вызвать у маленького ребенка страх засыпания. По словам родителей, до 12 лет Ника вообще не спала. Сидела в постели, обложенная подушками, тяжело и хрипло дышала, и бормотала что-то на птичьем языке. Оказалось – стихи. Стихи, малопонятные и для взрослого, неискушенного в поэзии человека, стихи, больше похожие на заклинания и потому, так пугавшие маму и бабушку: «Это могло случиться когда угодно, но чаще всего ночью. Она звала нас с мамой и приказывала: «Пишите». Стихи словно распирали ее, не давая покоя.

Глазами чьими я смотрю на мир?
Друзей? Родных?
Зверей? Деревьев? Птиц?
Губами чьими я ловлю росу,
С упавшего листа на мостовую?
Руками чьими обнимаю мир,
Который так беспомощен, непрочен?
Я голос свой теряю в голосах
Лесов, полей, дождей, метели, ночи...

Первая реакция мамы – шок. Она стала показывать измученную бессонницей девочку врачам. На все ее вопросы: «Откуда талант?» и «Как заставить ребенка не писать стихи?», врачи только разводили руками: «Что мы можем сделать? Ну, пишет - и пусть пишет. А астму лечить надо».
Видимо, кто-то надоумил Турбиных показать творчество девочки специалистам-поэтам. Вспоминает бабушка Ники: «Открыл Нику Юлиан Семенов. Причем сделал это очень по-доброму, нежно, с желанием помочь». Нике тогда было семь лет. Семенов как раз строил недалеко от Ялты дачу. Вдруг ему срочно понадобилось лететь в Москву, нужна была машина до Симферополя, а Никина бабушка как раз работала заведующей бюро обслуживания в гостинице "Ялта", где жил Семенов. Она-то и убедила Семенова прямо при ней раскрыть папку со стихами внучки. Знаменитый писатель, крайне недовольный этим, прочитал несколько стихотворений и вдруг воскликнул: "Это же гениально!" А через месяц по его просьбе в дом к Турбиным приехала корреспондент "Комсомольской правды", потом написавшая статью о гениальной девочке-поэтессе. 6 марта 1983 года в "Комсомольской правде" появились Никины стихи. Ника проснулась знаменитой.

«ДЯДЯ ЖЕНЯ»

Потом последовало приглашение в Москву, где в Доме Литератора и состоялась судьбоносная встреча юной Ники и Евгения Евтушенко. С этой встречи и началось блистательное восхождение маленькой поэтессы на поэтический Олимп. Дуэт Турбина - Евтушенко часто показывали по телевизору: маленькая девочка сидела на высоком стуле, болтала ножками и умилительно выговаривала словосочетание «мое творчество», а Евгений Александрович говорил о ней «этот поэт». Евтушенко настаивал именно на определении «поэт». Заметьте, не поэтесса, не юное дарование, а «величайшее чудо – ребенок-поэт!» Именно он и посодействовал в том, чтобы в свет вышел сборник Никиных стихов. Книга вышла в конце 1984 года в издательстве «Молодая гвардия» и называлась «Черновик». Название помог подобрать «дядя Женя» (так обращалась Ника к Евтушенко), так называлось заглавное стихотворение, а еще, по словам Евтушенко, «ребенок, это как бы черновик человека».
А дальше, не без помощи дядя Жени, – поездки по всей стране, выступления, поэтические концерты. («Ее возили выступать по домам отдыха за 150 рублей» - с ужасом вспоминает Людмила Владимировна Карпова, бабушка Ники, которая, кстати, сопровождала внучку во всех ее заграничных поездках.) На фирме «Мелодия» выходит пластинка с ее стихами. О Нике снимают несколько фильмов, ее имя не сходит с газетных полос, ее стихи переводят на десятки языков, Советский детский фонд выделяет ей именную стипендию. Худенький подросток с прической а-ля Мирей Матье, очаровательной родинкой над губой и повадками звезды был забавен. Звуком неокрепшего голоса, тревожными, недетскими стихами Ника околдовывала полные залы и не только в Союзе. Ей рукоплескали в Италии и США. В Колумбийском университете даже проводилась конференция о технике перевода стихов русской поэтессы. И как кульминация – поездка в Венецию на фестиваль «Земля и поэты» и получение престижнейшей премии в области искусства – «Золотой лев»! Турбина, кстати, вторая русская поэтесса, удостоившаяся этой награды. Первой была великая Анна Ахматова и премию получила, когда ей было уже за 60. Нике едва исполнилось 12.
Специалисты-психологи, заинтересовавшиеся поэтическим феноменом, предупреждали Евтушенко – столь ранняя публикация и мировая известность могут здорово сказаться на неокрепшей психике девочки. Только сейчас, после смерти Ники, появилось мнение, что Евтушенко, являвшийся по сути ее продюсером, импресарио, использовал феномен Турбиной исключительно для собственного пиара, дабы на гребне славы малолетней поэтессы вознести и свое, слегка подзабытое имя. В это вполне вериться. Едва Нике исполнилось 13, Евтушенко стал отдаляться от нее. Просто перестал приглашать, звонить. Коротко отмахивался от журналистов – «Вдруг писать перестанет, зачем она тогда нужна?»
А Ника все еще надеялась на своего кумира. Вспоминает бабушка Турбиной: «Помню, мы сидели с ней в маленьком кафе на одном из каналов Венеции, а рядом за столиком Евгений Александрович. Ника смотрела на него с обожанием, а мне все твердила: «Буль, купи мне красивое белое платье и туфли. Я хочу поразить Евтушенко!»

Евгений Александрович!
Хотелось написать
Цветным фломастером:
3 - зеленым,
Д - красным.
Здравствуйте!
Но радуга цвета
Куда проще радуги слов.
Рев мотора, самолета зов.
Не хватило времени
Ни у меня, ни у вас,
Тайна одиночества -
Вечен час…

А наш редактор мне и говорит – ты видимо что-то недопоняла. Ты уж Евтушенко каким-то Карабасом - Барабасом выставила, что на таланте бедной куклы состояние и имя зарабатывает. Что-то здесь не так, вероятно, он почувствовал недолговечность этого таланта, вот и прекратил сотрудничество.. Я не стала спорить. В сущности, он был бы прав, если бы речь шла о взрослой, сложившейся личности. А здесь – 12 летний ребенок после громких побед – и вдруг в одиночестве…

НЕ Я ПИШУ СВОИ СТИХИ?

Ею умилялись, восхищались. Не обходилось и без откровенной зависти. Подозревали фальсификацию. Были версии, что Майя Анатольевна – мама Ники – неудавшаяся поэтесса и свои произведения выдает за Никины. Недоверие объяснимо: «стихи поражали драматизмом, психологической глубиной, завершенностью». Действительно, откуда у семилетнего ребенка могут возникнуть чувства, понятные и доступные лишь взрослому с богатым жизненным опытом? Рассказывает поэт и журналист Вячеслав Лашук, автор нескольких статей о Турбиной, - «Впервые я прочел стихи Ники Турбиной в "Комсомольской правде". Я поехал к ней в Ялту - было интересно проверить, "искусственный" ли это феномен. Приехав, увидел, что ее мама уже мечтает о лаврах всемирной славы. Пообщались мы ни о чем, я почувствовал какую-то фальшь и ушел. Выйдя из дома, на улице встретил Нику, которая возвращалась из школы. Я сразу узнал ее, она взглянула на меня - и я понял, что она сама пишет»...
Кстати, и сам Юлиан Семенов, открывший миру маленькую поэтессу из Ялты, предложил «подготовить материал, а заодно проверить - не мистификация ли это».
Проблемой столь ранней поэтической одаренности занялись психологи, педагоги и даже экстрасенсы. Говорили, что Ника – инопланетянка, что вступила в контакт с существами параллельного мира, которые используют девочку в качестве своеобразного рупора. Дескать, это не сама она пишет, а поэт из параллельного мира, а девочка только транслирует, переводит на человеческий язык навязанные ей мысли. Ее тело – лишь жилище, клетка, а настоящий его хозяин – и есть, как его именуют парапсихологи, – существо параллельного мира. «Он, с одной стороны, прижился в своем доме (речь идет о теле человека), привык к нему, а с другой - отчетливо осознает, что его (СПМ) нахождение в нем, приведет этом дом к гибели и разрушению, и это – неизбежно». Не об этом ли хозяине писала 7-летняя девочка?

…Хозяин мой
Бывает добр
И дверцу
На ночь открывает,
Но сторожем
Он оставляет
Тьму
За невымытым окном.

Находились и такие, кто пытался предсказать … дату смерти маленькой поэтессы. Один экстрасенс предсказывал, что до 13 лет Ника будет писать стихи, а потом, станет обычным человеком, но вряд ли проживет больше 40 лет. Другой же умник, по разработанной им формуле, высчитал, что Ника – посланец из космоса, новый поэтический гений, по мощи таланта равный Пушкину и Блоку, погибнет в возрасте 28 лет. Разрешите процитировать это «предсказание». Точнее не предсказание, а целую теорию. Ее автор некий Георгий Бизяев, судя по его работам, которые мне удалось увидеть в инете – ярый адепт учения Порфирия Иванова, русофил. Свою теорию он излагает Дмитрию Галковскому (о котором я знаю еще меньше) в письме, датированным 22.03.92. (Обратите внимание на дату!)

КОНЕЦ ЕЁ ЗАПРОГРАММИРОВАН

Обращали ли вы когда-нибудь внимание на следующее:
1. Пушкин - родился в 1799 году - умер в 1837 году.
2. Лермонтов - родился в 1814 году - умер в 1841 году.
разница - 15 лет, разница - 41 год.
1. Блок - родился в 1880 году - умер в 1921 году.
2. Есенин - родился в 1895 году - умер в 1925 году.
разница 15 лет, разница 41 год.
Это ведь очень странное совпадение: Пушкин старше Лермонтова НА 15 ЛЕТ, Блок старше Есенина НА 15 ЛЕТ, Лермонтов погиб через 4 года после Пушкина (точно так же, как Пушкин ОТ ЧУЖОЙ РУКИ). Есенин умер через 4 года после Блока (и тоже ОТ СВОЕЙ РУКИ, как Блок). Следующий факт - Пушкин оказал огромное влияние на Лермонтова (а Лермонтов на Пушкина никакого влияния не оказал), Блок также оказал огромное влияние на Есенина (он был ПЕРВЫМ поэтом, которого увидел Есенин) (а Есенин не оказал никакого влияния на Блока).
(…) ВЫСШИЕ СИЛЫ КАЖДОЕ СТОЛЕТИЕ ПОСЫЛАЮТ в Россию Поэта- Пророка, который состоит из двух человек. Первый поэт "Тандема" (Пушкин, Блок) СОВЕРШАЕТ ДУХОВНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ и гибнет, но его эстафету подхватывает второй поэт "тандема" (Лермонтов, Есенин), который ЗА 4 ГОДА создает все свои наиболее важные произведения (Творческое уплотнение, немыслимое для простого человека) и тоже гибнет. (…) И если Пушкин и Лермонтов два крупнейших представителя ЗОЛОТОГО века русской поэзии, то Блок и Есенин два крупнейших представителя СЕРЕБРЯНОГО века русской поэзии. Попробуем вычислить
новых поэтов пророков. (…) Пушкин погиб в 1837 году, а Блок умер в 1921 году. До нового века не хватило 16 лет (1921-1837 = 84 года). Тогда к 1921 году прибавим 84 года и получим 1921+84=2005 год. 2005 год - год смерти нового Пушкина, нового Блока. Но чтобы реализоваться как гениальный поэт надо иметь хотя бы 30 лет, как у Есенина. Тогда новый Пушкин родился в 2005-30=1975 году. Такие гении, как Пушкин, очень рано заявляют. Значит, мы должны уже услышать о новом Пушкине. (…) Самая известная из молодых поэтов Ника Георгиевна Турбина. Родилась в декабре 1974 года, т.е. как раз подходит под наш "минимум". Ника уже выпустила два сборника стихов. Может быть, Ника и переживет 2005 год - может Бог даст ей и 40 лет и даже больше (прожил ведь Блок до 41 года). … судьба Ники Турбиной предопределена. КОНЕЦ ЕЁ ЗАПРОГРАММИРОВАН. (Виртуальный сервер Дмитрия Галковского).
Бизяев утверждает, что новым Пушкиным должна стать женщина и ссылается на «нашего современного самого крупного поэта пророка» Юрия Поликарповича Кузнецова. (Лет десять назад он сказал, что "НОВЫМ ПУШКИНЫМ БУДЕТ ЖЕНЩИНА". )
Бред какой-то: конец ее запрограммирован. Какие-то формулы, странные рассуждения о пророках (да что вы привязались раз поэт, так значит – пророк! Да не хотела она быть пророком, страшно и тяжко это!). Вот и измерили алгеброй гармонию. И в точку.

И РАСКОЛОТЫ СУДЬБЫ, КАК ГРЕЦКИЙ ОРЕХ…

Казалось, сказка будет длиться вечно. Но она оборвалась столь же внезапно, как и началась. Новых взлетов не было. Ушли куда-то строчки, заставлявшие трепетать весь мир. А новые, если и писались, то на гениальность уже не тянули. Да и были ли эти, надиктованные кем-то строки, так мало похожие на детские, гениальными? К тому наступили другие времена, когда народ больше интересовали цены на водку и колбасу, нежели успехи юных талантов. В семье Турбиных тоже произошли перемены. Выходит замуж и рожает второго ребенка Майя Анатольевна – мама поэтессы (сестра Ники – Маша, к великому облегчению матери, стихов писать не будет!). Взрослеющая Ника, не нашедшая общего языка с новой семьей, бунтует. «Нам с ней стало очень сложно, - признается Майя, - с ней начались беды: Ника резала себе вены, выбрасывалась из окна, пила снотворное. Я так понимаю, что ей просто было страшно входить в жизнь…»
Она уже не понимала, как жить. Как и зачем, если все этапы пути нормального поэта - слава, аплодирующие залы, автографы поклонникам на обложках собственных книжек, международные премии - уже позади?.. Просто бродила как сомнамбула, бормоча под нос никому не нужные строки.
Чтобы хоть как-то укрепиться во взрослой жизни Ника решается на отчаянный шаг - в неполные шестнадцать лет выходит замуж за 76-летнего синьора Джованни, профессора-психолога, владельца клиники в Лозанне и уезжает в Швейцарию. По одной версии муж был милейшим человеком, давним поклонником ее поэзии, по другой – чуть ли не маньяком, «зверски ревнивым старикашкой». Но на его швейцарской вилле прожила всего год и сбежала - не смогла жить в другой стране.
Ника не любила вспоминать о своем муже, отвечала коротко и уклончиво: «Все было красиво и трагично, как растоптанная роза». И еще, что поняла «кроме России, я жить нигде совершенно не могу. Хотя это звучит банально, патриотический идиотизм, видимо, во мне присутствует». Впрочем, шансов остаться за границей у Турбиной было предостаточно – когда, еще в 86-м она прилетала в Америку, ее и бабушку два часа не выпускали из аэропорта, все спрашивали, не хочет ли эмигрировать.
В дальнейшей биографии Турбиной масса белых пятен. Даже с местом учебы Турбиной, и то не все ясно. По одним источникам – она была студенткой – ВГИка, по другим – Института Культуры. Турбина мечтала стать режиссером. (Из дневника: "Мне кажется, я могу быть режиссером-постановщиком. Я так чувствую!"). Известно одно – в учебное заведение ее приняли без вступительного экзамена по русскому (она ведь так и не научилась толком писать. Вернее, разработала свою систему знаков, понятную лишь ей одной.) Институт Турбина так и не закончила. Пыталась проявить себя на актерском поприще – в 1989 году снялась в художественном фильме «Это было у моря». Турбина даже выступила в качестве топ-модели – несколько ее снимков было опубликовано в «Плейбое». Затем и до конца жизни, вместе со своим гражданским мужем Сашей Мироновым, работала в театре - студии «Диапазон» на окраине Москвы. И все время продолжала писать стихи. Писала на клочках бумаги, на салфетках, тут же забывала про них, писала снова, рвала в клочья. Жаловалась, что никому ее стихи больше не нужны. «Зачем я их пишу? Не надо мне жить!… Если бы хоть 5 человек пришло меня послушать, ну, хоть один человек!» Увы, стихи приходилось читать лишь самой себе, да опухшим от пьянства случайным приятелям.

Зарешечено небо
Тропинками судеб -
Миллиарды следов.
И надежда, что будет
Только то, что хотелось,
Что бы было светло.
Над землею холодное
Солнце взошло.
И расколоты судьбы,
Как грецкий орех,
Кто-то взял сердцевину,
А под ноги грех.

И ОСТАВИЛИ НЕНУЖНОЙ …

Утверждать, что талантливый человек, талантлив во всем – величайшее заблуждение. Ника не сумела справиться с собственной жизнью, смириться с такой непоэтической действительностью.
На одном англоязычной сайте я прочитала следующее сообщение: «Ника Турбина? А я-то думал, что она живет где-нибудь в центре Нью-Йорка, каждый день на своем роскошном лимузине ездит в университет читать студентам лекции по поэтическому искусству». Увы, ничего подобного в Никиной жизни не произошло. Взрослая женщина, пусть даже и пишущая стихи, оказалась никому не нужна. Ажиотаж вокруг малолетней поэтессы спал, и она оказалась выброшенной на обочину. У Ники не было ни образования, ни профессии, она толком даже не овладела грамотой. Никто и не позаботился о том, чтобы чудо-ребенок, в трансе диктовавший стихи, восхищавшие весь мир, выучился грамотно писать! Никто не подсказал девочке, как дальше раскрывать и шлифовать свой поэтический дар.
Так что заблуждение утверждать, что ребенок, с малых лет занимающийся искусством, не важно поэзией ли, музыкой или живописью, обязательно вырастет светлой, сильной полноценной личностью. Увы, это далеко не так. На глазах равнодушных взрослых, выжавших из «поэтического Моцарта», все, что могли – деньги, славу Ника Турбина превращалась в морального, на их взгляд, урода, абсолютно неприспособленного к жизни. Ушли стихи, им на смену пришли наркотики и алкоголь. То, что Ника страдала алкоголизмом, не скрывали ни ее мама и бабушка, ни Алена Галич, дочь знаменитого барда Александра Галича, преподаватель Ники в Институте Культуры, и, пожалуй, единственная ее подруга. Единственная, кто пытался спасти Нику от самой себя.
- Увы... Никуша страшно напивалась. Никакие зашивания на нее не действовали. Она тут же вырезала ампулы. Врачи говорили - это уникальное явление, на нее не действуют никакие методы. НИ-КА-КИЕ! Это была страшная трагедия!… Один раз, на втором курсе ее учебы в Университете культуры, я, взбешенная поведением Ники, потребовала от нее расписку. Она написала: "Я, Ника Турбина, обязуюсь своей преподавательнице Алене, что пить не буду и опаздывать на занятия не буду". Через три дня она опять запила.
О ней забыли и те, кто дал ей путевку с большой мир - Евтушенко, Альберт Лиханов. Взрослая Турбина с иронией вспоминает свою встречу с Лихановым: «Сейчас я вас посмешу. Месяц назад меня нашла каким-то левым путем секретарь детского писателя Альберта Лиханова. Я пришла к нему. Лиханов долго на меня пялился, задавал совершенно хамские вопросы. Наконец, я говорю: "Альберт Анатольевич, зачем я вам вообще нужна? Я свое время потеряла". - "Я книгу пишу. Вы как подопытная мне очень нужны. Очень интересно наблюдать, как из маленьких гениев дураки вырастают".
Но, пожалуй, больнее всего для Ники оказалось пережить разрыв с ее кумиром - Евгением Евтушенко. Вспоминает бабушка Ники: «А Евтушенко... Мы простили его. Или скорее - забыли. Он предал Нику. А ребенка предавать нельзя. Он взял ее и отшвырнул!» А сама Ника как-то сказала: «Я желаю ему спокойной старости».

Лица уходят из памяти,
Как прошлогодние листья.
Осень оставила только
Утра хмурого привкус.
Лица уходят, но изредка
К сердцу подходит холод.
Вспомнятся желтые листья.
Это - как встреча с болью,
Это - как встреча с прошлым,
С чьим-то портретом разбитым.
Горько от настоящего,
Страшно жить позабытым.

Великий дар Поэта обернулся даром великого Отчаяния. Поэтическое вдохновение – алкогольным бредом. Некогда блистательно-красивая Ника замкнулась в себе. В ее небольшой квартирке на самой окраине Москвы жили только две кошки и собака. Людям Ника особо не доверяла. Впрочем, никто из людей рядом с ней долго не задерживался. Наверное, потому, что рядом с поэтом обыкновенному человеку просто нечем дышать. О ней все забыли. От редких журналистов отмахивалась как от назойливых мух, а на вопрос «Как вы представляете свое будущее?» - размыто отвечала: «Никак. У меня будущего нет, я живу сегодняшним днем и глупыми сентиментальными женскими надеждами. Посмотрим. Но я пишу, это меня еще поддерживает».
Встречались и те, кто просто глумился над несчастной девушкой, к которой намертво прилепился ярлык «бывший поэт». Дескать, она совсем опустилась, стихов своих уже не помнит из-за пьянства. Поясняет Алена Галич: «Эта грязная история случилась с Никушей несколько лет назад. Одна ялтинская киностудия решила снять передачу о Турбиной. Но перед съемками телевизионщики выставили перед ней бутылку водки, прекрасно зная, что пить ей нельзя. После того как бутылка опустела, стали снимать. Пьяная Ника не смогла вспомнить ни одной строчки и прямо перед телекамерой послала всех куда подальше».
Не обходилось и без ханжества: «Дальнейшая деградация нравственности и всей личности ребенка была настолько быстрой и страшной, что мы не рискнем об этом писать, т.к. ее родные еще живы». (Сайт игумена N.)
В квартире Турбиной, по словам соседей, часто выпивали, ссорились. Вероятно в разгар такой ссоры, произошедшей в ночь с 14 на 15 мая 1997 года в четыре часа утра, Ника Турбина бросилась с балкона пятого этажа. У нее сломаны позвоночник, оба предплечья, разбиты тазовые кости. Деньги на лечение собирали всем миром – ялтинские и московские друзья, а еще, говорят, очень помог один американский бизнесмен. Удивительно, но «дядя Женя» никак не отреагировал на эту трагедию. Все обошлось: Ника перенесла 12 операций, о происшествии напоминали лишь неимоверные боли в спине и многочисленные шрамы. В газетах проскользнуло, что Турбина вообще парализована. («Полная чушь!» - возмущается Алена Галич). Журналистам Турбина с кривой усмешкой скажет, что просто вытряхивала коврик, поскользнулась - «Неудачно упала с пятого этажа. Осталась жива».
Вообще, Ника была полна противоречий. Несколько попыток самоубийства и одновременно с этим – неуемная жажда жизни. Вспоминает Алена Галич: «Попытки были, но это было не постоянное желание: наоборот, она хотела жить. После таких попыток она тут же приходила в себя, ее это ошарашивало, и она начинала дико бороться за жизнь».

У слова есть всегда начало,
Хоть в боли сказано,
Хоть в радости.
Я в одночасье потеряла
Все буквы, что стоят в алфавите.
На перекрестке рифмы встретились,
Но светофора нет - авария.
Неужто мне уже отказано
Рассвет собрать в стихочитание?
И не найти былые строки,
Что были временем описаны.
Я по дорогам вечным странствую,
Но, оказалось так бессмысленно.

ВДРУГ - ЗВОН... ОБРЫВАЕТСЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА

…Смерть моя
ужасна будет; чуждые края
Ей удивятся, а в родной стране
Все проклянут и память обо мне.
М. Лермонтов,
1831-го июня 11 дня.

Я недаром сделала эпиграфом эти, возможно, многим незнакомые (ибо, не программные) строки Лермонтова. Подумайте, это писал не «гений русской литературы», не «поэт мятежного духа» (таковым его сочтут позже), а просто 16-летний мальчик. Жутко? Увы, зачастую мы не хотим видеть, или боимся, увидеть в поэте – человека. Скрываем человеческую сущность под избитыми ярлыками и масками вроде «гений», «пророк» и т.п.
Говорили, что Турбина обладала даром предвидения. Уже после смерти Ники Людмила Владимировна со слезами на глазах признается журналистам: «Ника предчувствовала свою смерть. Однажды она сказала: "Буль, я умру в 27 лет. Хотя до этого буду десятки раз умирать".
И верно, попытки суицида были задолго до того рокового дня – 11 мая прошлого года, когда Ника, на сей раз удачно, шагнула из окна. Кровь леденеет, когда читаешь строки 8-летней Ники и понимаешь, что эта девочка действительно наперед знала свою судьбу и даже предсказала собственную смерть.

Дождь, ночь, разбитое окно.
И осколки стекла
Застряли в воздухе,
Как листья,
Не подхваченные ветром.
Вдруг - звон...
Точно так же
Обрывается жизнь человека.

Моя мама, прочитав это стихотворение Ники, невольно вздрогнула: «Что, она действительно написала это в 8 лет? Получается, она знала?». Получается, что да.
Любой молодой, а уж тем более юный автор, а уж тем более – ребенок – поэт, начиная творческий путь, пишет в основном о себе, своих переживаниях, своих болях и радостях. И действительно, где еще человечку, не познавшему толком мир (хотя, стоп, покажите мне человека Познавшего мир!) брать темы для своих опусов? К тому же поэтическое творчество наиболее субъективно, здесь «Я» на первом месте, поэзия – это вообще особенный взгляд на мир. Однако оставим размышления, здесь они не помогут. Позвольте несколько примеров. Дрожь пробирает, когда читаешь эти пусть по-детски несовершенные по форме, но такие по-взрослому жуткие и (не хотела произносить этого слова)– пророческие строки. Строки о человеке грустном, одиноком и непонятом:

Этажи бесконечны.
И в проеме окон
Будет лиц бессердечье… (1982)
* * *
Нужно жить начать!
Только вот зачем?
* * *
Я стою у черты,
Где кончается связь со вселенной.
Здесь разводят мосты
Ровно в полночь -
То время бессменно.
Я стою у черты.
Ну, шагни!
И окажешься сразу бессмертна.

В конце концов найдите в инете сборник стихов Ники Турбиной и удивитесь столь недетскому и по-своему мудрому взгляду на мир. Ибо мудрость состоит еще и в смирении со своей участью, предназначением.
С гибелью Ники связана почти детективная история. В справке о смерти Турбиной в графе "причина смерти" стоит прочерк, а в медицинском заключении указано, что смерть наступила в результате травмы, а ручкой дописано: "Падение с пятого этажа, место и обстоятельства травмы неизвестны". Списали на самоубийство. Уголовное дело не завели – зачем московской милиции очередной «висяк»? Да и кому нужно расследовать факты гибели сумасшедшей алкоголички? Ведь именно такой казалась Ника соседям и случайным собутыльникам. Тело погибшей поэтессы увезли в морг больницы имени Склифосовского, где оно пролежало несколько дней… невостребованным и после было кремировано. Даже единственная подруга Ники, Алена Галич узнала о трагедии на 8-й день: «В начале мая я была занята переездом на новую квартиру. К тому же Саша Миронов, сожитель Ники, скрывал ее смерть от всех. Насколько я знаю, он просто беспробудно пил, и ему некогда было заниматься похоронами Ники». Саша – бывший «афганец», в прошлом талантливый актер, а ныне, по словам Алены, «безвольный человек и тихий алкоголик». (В инете мне попадалось фото Саши – бесцветное маловыразительно лицо. – Авт.)
Случилось так, что проводить Турбину в последний путь пришли лишь Алена Галич с сыном, Саша Миронов и пара сомнительных личностей бомжеватого вида. Ей даже цветов никто не принес. Родители Ники в это время находились в Ялте и не могли выехать из-за отсутствия денег – не было «каких-то» 600 долларов на билет.
Подробности похорон вспоминает Алена: «Саша выпроводил нас из морга, сказав, что никуда гроб нести не надо. Якобы тело кремируют прямо в Склифе. И он, и дружки его ушли вместе с нами - они направлялись куда-то на пьянку. Я даже не сообразила, что он врет и при морге нет никакого крематория. …склифовские служащие тащили гроб с приколотой к нему запиской: «На кремацию в Николо-Архангельский крематорий».
Всемирно известную поэтессу похоронили бы как бездомную, если бы не усилия Алены Галич. Она оббивала пороги литературных объединений, ходатайствовала перед правительством Москвы, чтобы Нику похоронили на Ваганьково – последнем пристанище многих больших поэтов. Родственники хотели забрать урну с прахом Ники домой, в Ялту, и похоронить на местном кладбище рядом с могилой ее дедушки. Не разрешили. Впрочем, не дали и проститься с Никой - урна с ее прахом даже последнюю ночь простояла у чужих людей.
А что же «дядя Женя»? На вопрос «Комсомолки», что он думает об этой трагедии, Евгений Александрович удивленно вскинул брови: «Да, ужасное известие... Как все случилось?». Поэт предпочел отделаться общими фразами: «Талантливая была девочка, с необыкновененкой. Знаете, я ведь помогал Нике издать ее первую книжку стихов здесь, в России, а затем в Италии, в Англии. Считаю, человеку надо дважды приходить на помощь: когда он делает первый шаг в самостоятельной жизни и когда пытается подняться, впервые оступившись. С Никой у меня связано много воспоминаний. Всяких. Но пока рано говорить об этом. Больно». Увы, второй раз дядя Женя так и не пришел Нике на помощь.
Ровно через 40 дней после ее трагической смерти - 25 июня Нику похоронили на Ваганьковском кладбище.
Но и в смерти ее много загадок. Алена Галич считает все, связанное со смертью Ники, "полным абсурдом" и намерена ходатайствовать перед милицейским руководством Москвы о заведении уголовного дела по факту смерти Турбиной. Свидетельских показаний предостаточно. Рассказывает одна из соседок Ники: «Я услышала крики и выглянула в окно. Напротив дома стояли двое мужчин и показывали руками вверх. На карнизе окна пятого этажа, вцепившись в него руками, висела девушка. Она кричала: «Саша, я сейчас упаду! Помоги мне! Саша, я сорвусь!» Я бросилась звонить в "скорую", а когда выбежала на улицу, девушка уже лежала на земле. Удар был настолько сильным, что джинсы на ней лопнули. Когда приехала "скорая", она была еще жива. Врачи пытались вставить ей трубку дыхательного аппарата в горло, но девушка слабым движением руки выбила ее изо рта. Я не выдержала и ушла в квартиру. До сих пор в памяти ее красивое и почему-то очень спокойное лицо».
Когда прибыла милиция, дверь в квартиру никто не открыл. Хотели вызывать МЧС – ломать железную дверь. После этого сосед заметил распахнутое окно подъезда на втором этаже. Создавалось впечатление, что кто-то все же был в квартире и успел сбежать до прихода милиции: этот неизвестный выбрался через окно в задний двор. Ника Турбина была убита?

ТАК КАКОЙ ТЕПЕРЬ ДОРОГОЙ ПОЙДЕМ?

Вот, пожалуй, и вся история. Отрезок, длиной в 27 лет, в которых было все – стремительные взлеты и болезненные падения, слава и забвение, любовь окружающих (порой граничащая с идолопоклонничеством) и одиночество, поэтическое вдохновение и алкогольный бред. Падкие на дешевые сенсации интернет-издания и таблоиды несколько дней помусолили факты гибели поэтессы, а потом о ней все забыли. Все ли?
Две тоненькие книжицы стихов, сумка с бумагами, оставленная на полу московской квартиры, да разрозненные, зачастую противоречивые, воспоминания – вот и все, что осталось от чудо-ребенка, маленькой девочки с огромными глазами, полной недетской скорби.
Кто знает, если бы в ранней юности Нику не объявили перед всем миром гениальной, а объяснили, что талант – это только фундамент, и строить здание собственной Личности (не обязательно великого Поэта) придется, прилагая неимоверные усилия, то может быть, из нее бы выросла действительно яркая неординарная, пусть и не очень выдающаяся личность.
«Есть какая-то мистика в судьбах почти всех русских поэтов. Почти все они - неприкаянные души, зачастую алкоголики, наркоманы, психически ненормальные и совершенно неприспособленные к реальной жизни люди. И как закономерность - умереть молодым, чтобы стать легендой. Словно всё это - расплата за божий дар. Словно падающие звёзды, промелькнут они на небосклоне, оставив в наших сердцах свой свет...» – нет, это уже не мои слова, найдены они на одном из форумов, где разговор зашел о Нике и ее поэзии.

Когда-то Ника сказала, что человек похож на стихи:

Однажды в снег
К нам пришел человек,
Он был похож на стихи.
Нас было четверо,
Нам было весело.
Был жареный гусь
И не пришедшая
Еще ко мне елка.
А он был одинок,
Потому что был
Похож на стихи.

Почему-то от ее строк становиться холодно, одиноко и страшно, точно так же холодно и тревожно было мне, когда я собирала по крупицам информацию о ней, пыталась как-то ее систематизировать (слово-то какое нехорошее, какая может быть система у Поэта!) Почему-то ощущала странную, ноющую ломоту во всем теле. Потом до меня дошло, что так болят сломанные и сросшиеся заново кости.
А ведь она, как и все мы (за редким исключением) просто всю жизнь искала путь – к свету, к людям, свой путь в жизни. Не будем задаваться вопросом: «Кто виноват?» Кем она была: литературным явлением? Яркой личностью? Или просто «незаконной кометой», как называли ее журналисты. Яркой дерзкой звездочкой, незвано ворвавшейся в наш мир. Вот только осветить и согреть нашу холодную и зачастую злую действительность своей поэзией она так и не сумела. А значит, не сумела и выполнить свое предназначение Поэта. А может, просто не успела: хрупкая ранимая душа натолкнулась на стальные иглы людского равнодушия и злобы. Но ведь, послушайте:

Ничто не сходит с рук.
Ни ломкий, жесткий звук -
ведь ложь опасна эхом.
Ни жажда до деньги,
ни быстрые шаги,
чреватые успехом.
Ничто не сходит с рук.
Ни позабытый друг,
с которым неудобно,
ни кроха муравей,
подошвою твоей
раздавленный беззлобно.
Таков порочный круг.
Ничто не сходит с рук.
Но даже если сходит -
ничто не задарма,
и человек с ума
сам незаметно сходит.

(с) Isafrost